В терновнике молчат

Колин МакКалоу, австралийская писательница, была еще и преподавателем, человеком, достаточно хорошо изучившим нейробиологию, чтобы читать лекции в Великобритании. В Йельском университете. Уже потом она начала писать

Есть люди, чьи имена мы узнаем только после смерти. Колин МакКалоу, австралийская писательница, была еще и преподавателем, человеком, достаточно хорошо изучившим нейробиологию, чтобы читать лекции в Великобритании. В Йельском университете. Уже потом она начала писать. Уже потом она рассказала про «Поющих в терновнике».

Да-да, надо было запомнить имя Колин раньше. Но история была другая: «Поющие в терновнике» входили в группу сугубо «макулатурных» книг в Советском Союзе. В этой группе, кстати, были «Унесенные ветром», и «Анжелика, маркиза чего-нибудь-еще». «Макулатурными» я называю эти книги по простой причине: книги были дефицитом. Их нельзя было купить в книжном магазине. А если сдать 10 кг макулатуры, можно было получить талон на получение книги. А перед этим постоять в очереди. Вот Колин МакКалоу была одной из целей таких очередей.

«Поющие в терновнике» становились объектом пародий. Даже в нашей стране. «Вопящие в термитнике», как сейчас помню. А если избавиться от снобизма, ясно одно. Женщина, нейробиолог, вдруг начала писать романы и рассказала об отношениях девочки из Новой Зеландии и ее духовного отца. И женщина, автор, родившаяся на другом континенте, вдруг соединила несколько ингредиентов. Духовный опыт Шарлотты Бронте, чья Джейн Эйр мучалась из-за того, что не могла быть с хозяином поместья. Наблюдательность Голсуорси, написавшего «Сагу о Форсайтах». Свою любовь к тому континенту, который она знала и любила. Литература, религия, любовь и даже география как-то сплелись. И сейчас, когда Колин МакКалоу умерла – где-то на острове, в свои 77 лет, мне хочется оставить в стороне весь свой детский снобизм прошлого века и прочесть.

В честь.